Действуй, сестра
Авторы: Ирина Кельнер, Ксения Татарникова
На фото: Сестры милосердия Крестовоздвиженской Общины. Севастополь, 1955 год. Из фондов Военно-медицинского музея МО СССР в Ленинграде.
Есть люди, своей жизнью и поступками словно прокладывающие путь – они делают, что считают должным, и мир вокруг меняется. Такой была Екатерина Бакунина – одна из первых в России сестер милосердия.
Екатерина Михайловна Бакунина, сестра милосердия Крестовоздвиженской общины, участница Крымской войны 1854-55 годов (во время защиты Севастополя была старшей сестрой на главном перевязочном пункте). Репродукция рисунка из книги Гиллера. Литография. Государственный Исторический музей.
Глядя на самый известный, «парадный» портрет княгини Екатерины Михайловны Бакуниной, участницы Крымской и Русско-Турецкой войн,- гладкий пробор, открытый взгляд с улыбкой, притаившейся в уголках губ, накрахмаленная форма, ордена, крест, спокойно сложенные большие, мягкие руки – трудно представить, что перед тобой - опытнейший боец из отряда спецназначения.

Вместе со своими сподвижниками, прежде всего, выдающимся врачом Николаем Ивановичем Пироговым, который направлял работу сестер милосердия Крестовоздвиженской общины во время Крымской кампании, Бакуниной удалось доселе невиданное - победить мафию воров-чиновников, расхищавших положенные раненым солдатам еду, лекарства, денежное и вещевое довольствие и остановить чудовищную антисанитарию, царившую в армии и на флоте, – из-за нее умирали сотни людей.
Особые отряды
Транспортировка раненых на двухколесных тележках. Крымская война 1854-1855 годов. Репродукция. Из фондов музея Советского Общества Красного Креста и Красного Полумесяца. Фото РИА Новости
Интенданты, связанные круговой порукой, крали у матросов и солдатов все: от постельного белья до мяса; лучшие куски отправлялись госпитальному начальству, а бойцам доставались жидкий суп на воде и протухшие сухари. Вместо лекарств выдавали неизвестного состава микстуры, хранили использованные бинты и корпию в надежде еще раз продать перевязочный материал.

С появлением отрядов сестер-хозяек и сестер-аптекарш Крестовоздвиженской общины все изменилось – их невозможно было подкупить, потому что они не зависели от армейских чинов, а твердый характер, ум, бережливость и энергия быстро оздоровили госпитальную администрацию.

При этом, в отличие от врачей и фельдшеров, работавших в операционных и до фронта, никто толком не готовил сестер милосердия к тому, что им предстояло увидеть и пережить. Движимые патриотическим чувством, женщины из разных слоев общества сняли с себя домашние платья, облачились в форму и шагнули на театр военных действий, где поминутно рвались бомбы, кричали от невыносимой боли закаленные в боях мужчины и стоял трупный смрад от изуродованных огнестрельными ранами тел.
Просто ад
Фрагмент панорамы "Оборона Севастополя 1854-1855 г.г." автора Франца Рубо. Запечатлен один день, 6 июня 1855 года, из 11-месячной обороны города, когда 75-тысячная русская армия отразила штурм 173-тысячного англо-французского войска. У перевязочного пункта Малахова кургана хирург Н. Пирогов разговаривает с фельдшером. Репродукция РИА Новости
Поначалу к этим женщинам, в основном средних лет, образованным, хорошо воспитанным, отнеслись с недоверием – «ну-ну, милосердные». Но почти сразу врачей и бойцов поразили беззаветная отвага, спокойствие, толковость и трудолюбие сестер – они, не жалуясь и не боясь заразиться, ухаживали за ранеными и умирающими,– дежурили по несколько суток подряд, ассистировали врачам, стоя по колено в непролазной грязи, делали перевязки под рвущимися бомбами.

«Принесли офицера; все лицо облито кровью. Я его обмываю, а он достает деньги, чтобы дать солдатам, которые его несли; это многие делают. Другой ранен в грудь; становишься на колени, чтобы посветить доктору и чтобы узнать, не навылет ли, — подкладываешь руку под спину и отыскиваешь выход пули. Можешь себе представить, сколько тут крови!.. Что за крик, что за шум! просто ад!» - пишет Бакунина сестре с фронта и добавляет, что если бы описала все ужасные раны и мученья, ампутации и трепанации, которые видела, та не смогла бы спать несколько ночей…
Не только сиделки
Кабинет врача по горловым и ушным болезням лечебницы Крестовоздвиженской общины. Фото 1900 г.
Крестовоздвиженская община оказалась наиболее оригинальным и новаторским устройством – во многом благодаря идеям главного врача общины, великого российского медика Николая Ивановича Пирогова.

Хирург с колоссальным опытом, Пирогов был убежден, что выздоровление раненого зависит от выхаживания в больнице не меньше, чем от проведенной операции. Столкнувшись на фронте с образцами вопиющей халатности, некомпетентности и воровства, Николай Иванович придумал, как надзор общины может исправить положение дел в госпиталях.

Впервые женщины стали служить на фронте, и впервые в военных госпиталях появились служащие вне армейской субординации. Сестры имели право попробовать разные специальности – ассистировать при операциях, заведовать лекарствами или провиантом, ухаживать за ранеными, сопровождать транспорт, вывозящий раненых из зоны боевых действий, – и выбрать свое дело. Таким образом, женщины наиболее полно могли применить свои знания, опыт и способности.
Железный характер
Крымская война 1853-1856. Вид на Константиновскую батарею с Нахимовского укрепления в Севастополе. Фото. 1855
Даже на фоне других сестер из Крестовоздвиженской общины Бакунина выделялась своей решительностью, стойкостью и мужеством. Самое страшное преступление в ее глазах – обидеть раненого слабого солдата. Бакунина не прощала такого никому – ни высокопоставленным генералам, ни слишком резким в обращении с пациентами сестрам. Сначала устроить как можно лучше подопечных, накормить вкусно и сытно – потом уже подумать о себе.

Там, где другие в бессилии опускают руки, столкнувшись с препятствием, неутомимая сестра Бакунина предпочитала хотя бы что-то предпринять. Если солдаты бросили обоз с ранеными посреди степи и отправились в близлежащий кабак, она, ни минуты не сомневаясь, толкает дверь в заведение и так зычно призывает всех обратно, что мужчины, как по команде, вскакивают и спешат на ее зов, спотыкаясь, забыв про вино.

Пожар. Все, и военные, и сестры, - врассыпную, а Бакунина – бегом на место событий, проверить не пострадают ли лекарства, еда для раненых и денежные пособия, которые она хранит у себя по просьбе бойцов. Она отказывалась покинуть осажденный Севастополь, пока последний из вверенных ей раненых не был переправлен в безопасное место.
Корзина котят
Выставка "Крымская война 1853-56 гг. Героическая оборона Севастополя". Фото ИТАР-ТАСС
Страницы ее «Воспоминаний сестры Крестовоздвиженской общины», посвященные осаде и сдаче героического города, полны удивительных деталей – ее взгляд останавливают маленькие, казалось бы, незначительные подробности, которые рассказывают главное о людях, оказавшихся посреди военной мясорубки, - и о ней самой.

«Поехали полуфурки и возы, нагруженные донельзя. На одном сидит на самом верху комиссар перевязочного пункта и заботливо держит, прижав к себе, корзину с котятами, а кошка сидит с ним рядом»…. «У моста я встретила нашего служителя; он сказал мне, что все наши вещи везут на катере, а мне он очень бережно отдает мой хрустальный стакан, который спас в своем кармане!».

После сдачи Севастополя в госпитальные палатки стали поступать и раненые французы – но Бакунина отказалась к ним заходить: «Я не могла забыть, как в самое то время, как притягивали мост к Северной стороне, я, увидав на носилках раненого француза, у которого текла кровь, подошла к нему, чтобы перевязать его, и, не имея ничего в руках, изорвала свой носовой платок, а он мне гордо сказал: «И, тем не менее, мы взяли Севастополь!».


Неидеальная сестра милосердия
Укрепленный огневой рубеж под Севастополем. Снимками, отразившими оборону Севастополя во время Крымской войны (1853 - 1856 г. г.) открывается собрание отечественной фотолетописи. Репродукция РИА Новости
Всю жизнь Бакунина сокрушалась, что слишком светская, несдержанная на язык, не умеет соблюдать правила и терпеть не может бюрократическую писанину – ни на посту обычной сестры милосердия, ни позже, когда она стала старшей сестрой, а затем настоятельницей Крестовоздвиженской общины.

Из воспоминаний: «Боже мой, какую важность все приписывают всякому отчету… и страху не вести его по всем бюрократическим тонкостям! Я это испытала в Херсоне. На этот раз сестра Варв. Ив. Щедрина была со мной очень любезна. Она мне показала свой цейхгауз, в котором я нашла несколько неоткрытых тюков. Я ее спросила:

— Отчего вы не разберете их? Может быть, тут есть и белье, и компрессы и прочее, в чем вы нуждаетесь…Мы сейчас все тюки раскроем, и если вас это затрудняет, то напишите, что приехала сестра-настоятельница и все растрепала, а уж я буду за это отвечать.

Потом сестры были очень рады, что мы все разобрали и нашли много очень им нужного, между прочим, запас персидской ромашки, в которой они очень нуждались».
Дар переговорщика
Солдаты английского 4-й гвардейского драгунского полка и женщина отдыхают у дома. Фотограф Роджер Фэнтон
Не раз талант Екатерины Михайловны находить общий язык с самыми разными людьми и доходчиво вразумлять нерадивых служащих выручали весь транспорт – только она могла убедить татарский обоз и конвой с французскими пленными вместе тянуть застрявшие в дорожной грязи телеги с ранеными (пригодился свободный французский), только она – пройти мимо загораживающего вход станционного смотрителя в комнату к генералу, чтобы напомнить тому о лошадях для своего транспорта. Или, отменив распоряжение недалекого офицера, разместить больных и раненых так, как считала нужным.

Больше всего Бакуниной нравилось обходить во время дежурств раненых, слушать их рассказы о пережитом, об оставленных семьях. Она не обращала внимания на чины и регалии, национальность и происхождение – ей было важно только, хороший перед ней человек или нет.

Отвага и решительность сочетались в Бакуниной с наивностью и детскими страхами, от которых ее характер кажется еще привлекательнее. Например, она до ужаса боялась волков и поэтому в одной из деревень, где временно был размещен госпиталь, обходила избы с ранеными вместе со старушкой, местной жительницей, – с ней и с палкой ей было не так страшно повстречать дикого зверя.


Ум и достоинство
Репродукция картины «Поездка Николая Пирогова на перевязочный пункт при обороне г. Севастополя, где он был в 1854-55 гг.», работы художника Н. Кочергина, из собрания Музея-усадьбы Пирогова. Репродукция РИА Новости
Пирогов писал, что Екатерина Михайловна Бакунина сделалась примером терпения и неустанного труда для всех сестер общины: «Неоценимо было особенно то, что вся ее личность дышала истиной, что полная гармония царствовала между ее чувствами и ее действиями... Чем более встречала она препятствий на своем пути самозабвения, тем более выказывала она ревности и энергии. Она покорялась только тому, в чем могла убеждаться сама, обсудив полезную сторону всякого дела; поэтому все ее действия были самостоятельны и отчасти даже деспотичны».

Это умение особенно пригодилось Бакуниной, когда после падения Севастополя по распоряжению Пирогова она сопровождала санитарный транспорт - обоз, переправлявший раненых из Симферополя в Перекоп. Вытребовать достаточное снаряжение для 500 раненых, обеспечить подходящее питание и регулярное питье, разместить всех на ночлег, организовать качественные перевязки – и каждый день проходить версты и версты, по грязи и льду, переправляясь через горы и реки.

В декабре 1855 года Екатерина Михайловна отслужила в Крыму годичный срок, на который давала присягу. Она задержалась, чтобы помочь Пирогову в обустройстве дел и реорганизации общины, хотя очень рассчитывала вернуться в Москву, где ее ждала сестра. И снова были дежурства в бараках, хлопоты о лекарствах и провианте, разъезды с транспортом…

В одной из таких поездок в феврале 1856 года Екатерина Михайловна узнала, что скончалась от тифа Екатерина Александровна Хитрово, бывшая руководительницей Крестовоздвиженских сестер, а прежде - настоятельницей Общины отделения сердобольных вдов. Ее Екатерина Михайловна Бакунина называла идеалом сестры милосердия.

Всего за время Крымской кампании погибли и умерли от болезней 11 сестер милосердия Крестовоздвиженской общины и 12 сестер из отряда сердобольных вдов.


Сложный мир
Жетон Крестовоздвиженской общины сестер милосердия
После смерти Хитрово Пирогов убедил Бакунину стать во главе Крестовоздвиженской общины. Он писал: «Община, которая столь многим обязана вашему усердию, находится теперь, по смерти нашей незабвенной настоятельницы, опять без руководителя. Сестра Карцева, которая подавала столько надежд, также лежит больная в тифе.

Все, что нашими общими усилиями удалось ввести в общину для направления ее к высокой цели, может легко и невозвратно исчезнуть. Вы остались еще одна в настоящее время из всех, которая может поддержать истинное значение общины и руководить ею предположенным и известным вам путем».

Екатерина Михайловна вовсе не стремилась возглавить общину, и надеялась, что займет этот пост только до конца войны. Но управляла ею и в следующие четыре года.

Ясное понимание задач сестер милосердия, которое мобилизовало общину во время войны, в мирные годы стало размываться. Своего рода соблазном стала и героическая слава крестовоздвиженок, их популярность. Появилось много желающих стать сестрами милосердия, но далеко не все из них понимали, какую ответственность влечет за собой такое звание.
Будущее крестовоздвиженок
Попечители, члены Комитета и сестры милосердия Крестовоздвиженской общины перед отправкой на Дальний Восток. Санкт-Петербург. 1904 г.
Екатерина Михайловна и Пирогов были убеждены, что общине необходимо продолжать свою работу в госпиталях, и не ограничиваться функцией сиделок, но участвовать в ведении больничного хозяйства, ассистировать во время операций, то есть развивать направление, которое сегодня называется сестринским делом.

Оба считали, что нравственная, духовная составляющая в такой работе необходима, но не должна диктоваться определенной конфессией: «Наша сестра милосердия не должна быть православной монахиней. Она должна быть женщиной с практическим рассудком и с хорошим техническим образованием, а при том она непременно должна сохранить чувствительное сердце,» - писал Пирогов.

Однако у попечительницы общины Великой княгини Елены Павловны нашлись и другие советчики, которые склоняли ее к тому, чтобы основным направлением деятельности крестовоздвиженок стала миссионерская работа, чтобы община приняла устав, наподобие монашеского ордена, и требовала от своих участниц монашеских обетов.
«Разве я могу их бросить?»
Крестовоздвиженская община сестер милосердия Российского общества Красного Креста,Фотографии 1900 г.
В 1860 году Екатерина Михайловна покинула общину и уехала из Петербурга в родовое имение Бакуниных село Казицыно под Торжком, и сразу же принялась за социальное благоустройство деревни: открыла школу для детей, на свои средства построила деревянную лечебницу – первую в округе. Сама каждый день вела бесплатный амбулаторный прием, затем объезжала больных, готовила лекарства.

Севастопольский опыт, работа в петербургских госпиталях, общение на профессиональные темы с Пироговым и другими блестящими медиками заменили ей фельдшерское образование. В сложных случаях Екатерина Михайловна посылала за уездным врачом или специалистами, и их услуги оплачивала сама.

В 1877 году Екатерина Михайловна вынуждена была приостановить свою практику – во время Русско-турецкой войны ее пригласили руководить работой отряда сестер Красного креста на Кавказе. Больше года 67-летняя Бакунина возглавляла сестринскую службу временных госпиталей, но затем вернулась поскорее в Казицыно.

В 1881 году здесь ее навестил Лев Николаевич Толстой, знакомый Бакуниной еще по Севастополю. Он спросил, не хочет ли Екатерина Михайловна иногда отдохнуть, переменить обстановку, на что она ответила: «Нет, да и куда я могу уехать, когда меня каждый день ждут. Разве я могу их бросить?».
Зачислена в запас
Екатерина Михайловна Бакунина (фото втор. пол. ХIХ в.)
С развитием земской медицины больницу в Казицыно посещали все меньше. Заканчивались и собственные средства Бакуниной, а земство отказывалось брать больницу на свое содержание. Екатерина Михайловна переживала, сетовала, что ей не удается приносить пользу.

Ее друг и единомышленник Николай Иванович Пирогов в ответ на эти переживания писал: «Ни одной минуты вам не следует сомневаться в значении исполняемых вами обязанностей. Взвешивать же и мерить степень приносимой пользы и добра — дело не ваше собственное. Главное — не терять уверенности в значении дела, которому посвящена была жизнь или долгое время жизни. […]Мы должны только знать и помнить, что взгляды и мнения судей не могут быть у всех одни и те же: из столкновения мнений рождается истина!».

Екатерина Михайловна скончалась 11 августа 1894 года. Ее хоронили жители всех окрестных деревень, пройдя за гробом 25 верст от Казиныно до семейного кладбища Бакуниных в Прямухино.

Под платьем она до конца дней носила маленький золотой крест на голубой ленте – знак отличия сестры милосердия Крестовоздвиженской общины, - крест, на котором осталась кровь «севастопольских страдальцев».
Made on
Tilda