Ольга Матюшина, писательница, свидетельница блокады Ленинграда. В 1941 году ей было 56 лет.
Конец августа: «Еще недавно в очередях, среди работающих на окопах носились слухи о скором окончании войны. Говорили о какой-то гадалке, предсказавшей на пятнадцатое августа объявление мира. Рассказывают о черной женщине, она убьет Гитлера и тогда Германия заговорит о мире. Прошло 15 августа по новому и старому стилю. <…> Близко к городу подошли фашисты. Люди отбросили все мечты о мире».
Александр Августынюк, железнодорожник. В 1941 году ему было 33 года.
24 ноября: «Позавчера около Финляндского вокзала видел несколько разорванных осколками снарядов трупов. На улицу выйти нельзя. <…> Несколько дней назад немцы ожесточенно бомбардировали наш Красногвардейский район г. Ленинграда. Я сидел в подвале, подпорки ходили ходуном. Бомбы сыпались подряд по 3-5 штук. Кругом стоял грохот».
Елена Аверьянова-Федорова, работница кожгалантерейной фабрики им. Бебеля в Ленинграде.
27 января 1942 года: «Нигде не было хлеба. Очереди стояли с пяти утра. Открыли булочные – и пустые. Приходилось ждать, пока выпекут да подвезут. Шура стояла с семи утра и только в семь вечера получила хлеб. Двенадцать часов простоять на воздухе. А мы этот хлеб моментально съели. <…> Сегодня я работала один час, потом отпустили домой, чтобы достать хлеб... По дороге, на Кирилловской около дома 22, брошены два покойника. Вот идешь, и хоть бы что! До чего притуплено все, явление считается обычным, как будто, так и надо, уже не коробит этот случай, мы уже привыкли к нему. <…> В цеху кипяток сразу превращается в лед. Стены все покрылись снегом».
Елена Аверьянова-Федорова, работница кожгалантерейной фабрики им. Бебеля в Ленинграде.
27 января 1942 года: «Нигде не было хлеба. Очереди стояли с пяти утра. Открыли булочные – и пустые. Приходилось ждать, пока выпекут да подвезут. Шура стояла с семи утра и только в семь вечера получила хлеб. Двенадцать часов простоять на воздухе. А мы этот хлеб моментально съели. <…> Сегодня я работала один час, потом отпустили домой, чтобы достать хлеб... По дороге, на Кирилловской около дома 22, брошены два покойника. Вот идешь, и хоть бы что! До чего притуплено все, явление считается обычным, как будто, так и надо, уже не коробит этот случай, мы уже привыкли к нему. <…> В цеху кипяток сразу превращается в лед. Стены все покрылись снегом».